Смотрю, вспоминаю Паустовского: "Дороги скрипели от беженских обозов, ночью дымно пылали тысячи костров, и штабные автомобили резали лучами белых фонарей пыльную мглу. Каждый день привозили раненых – злых, обросших кровяной коркой и молчаливых. На расспросы они коротко и неохотно отвечали – «измена». Это слово прокатилось по фронту, перекинулось в глубокий тыл, и там, в курных халупах и еврейских местечках, где стояли тысячи солдат и офицеров, началось глухое волнение. Ползли упрямые и страшные слухи", - и воистину, классика знает всё.
Слушаю Рамзана Ахматовича, и вспоминаю Гусейн-хана Нахичеванского, накануне событий, пользуясь статусом генерал-адъютанта свиты, тщетно пытавшегося достучаться до главы государства.




